Завершился IV Международный фестиваль «Северное сияние» большим праздничным концертом, в котором выступили финалисты проекта «Большая опера». Павел Чарвинский, Владимир Магомадов, Дарья Терехова и Юлия Миннибаева исполнили арии из опер российских и зарубежных композиторов в сопровождении симфонического оркестра Филармонии Якутии Symphonica Artica. Дирижировал оркестром его главный дирижер, который к тому же имеет непосредственное отношение к конкурсу «Большая опера», являясь членом жюри — Фабио Мастранжело.
Масштабное, и не только по якутским меркам, событие состоялось 31 октября на сцене культурного центра «Сергеляхские огни». В течение целого телевизионного сезона зрители могли наблюдать за участниками проекта «Большая опера» телеканала «Культура», и вот самые яркие из них, включая победителя проекта, приехали с концертной программой в Якутск. Они спели знаменитые арии из опер российских и зарубежных композиторов.
Открыл программу великолепный бас Павел Червинский, обладатель яркого густого с металлическим призвуком тембра. Он исполнил арию Лепорелло из оперы Моцарта «Дон Жуан», которая сценически ему очень подходит — его Лепорелло даже в концертном исполнении показал себя смекалистым изобретательным и при этом нежно любящим своего патрона слугой. Червинский поет так, будто это ни стоит ему никаких усилий, поэтому его персонаж подкупает мгновенно. Он спел еще одну арию из оперы Моцарта — арию Фигаро, и, надо отметить, как стилистически верно он чувствует Моцарта, не позволяя себе переборщить, хотя для этого у него большой ресурс. Серенада и куплеты Мефистофеля из «Фауста» Гуно, в которых он вдоволь нахохотался дьявольским хохотом, тоже оказались как на него шиты. Но и для серьезной драматической арии Максимилиана из оперы Верди «Разбойники» у него нашлись свои краски.
Обладательница нежного лирического сопрано Дарья Терехова тоже спела две арии из опер Моцарта — арию Памины из «Волшебной флейты» и арию из «Мнимой садовницы». В отличие от Павла Червинского, Дарья Терехова избежала контрастных по содержанию арий в своей программе, их эмоциональный диапазон был невелик — от задумчивых, нежных девичьи грустных, до мечтательных, романтических, без порывов и накала страстей. Зато ей удалось полюбоваться образами молодых мечтательных героинь. Моцарт, правда, в ее исполнении оказался немного русским, что могло бы удивить почитателей строгого классического стиля. Куда более органична и убедительна она была в арии Амины из «Сомнамбулы» Беллини и очаровательно представила Людмилу из оперы Глинки «Руслан и Людмила», репертуар бельканто очевидно ей роднее и ближе.
Меццо-сопрано Юлия Миннибаева начала свою программу красивейшей первой арией Далилы из «Симона и Далилы» Сен-Санса. Эта ария не требует сверхусилий от исполнителя, она невероятно удобна для меццо-сопрано, и так спокойно и гармонично ложился ее теплый густой тембр на сумрачную романтическую оркестровую фактуру. В контрастной арии принцессы де Буйон из «Адрианы Лекуврёр» Чилеа она показала драматический напор, роскошно прозвучала в низком регистре, в нежной средней части спела светлым и легким звуком и, очень полнозвучно исполнила торжественный финал арии. В подвижной и техничной Сегидилье из «Кармен» Бизе ей оказалось тяжеловато управлять таким большим голосом, зато в арии Марфы из «Хованщины» она снова замечательно свободно прозвучала в низком регистре — вкрадчиво и таинственно передала настроение трагического предсказания.
Самое большое впечатление на публику, похоже, произвел победитель «Большой оперы» контратенор Владимир Магомадов. Такой редкий тип голоса в Якутии не многим доводилось услышать со сцены. Магомадов открыл свое выступление арией Ксеркса Ombra mai fu из одноименной оперы Генделя, и, конечно, в барочном репертуаре он чувствует себя на своей территории, он показал красивую, при этом сдержанную, орнаментику и трели в речитативе, и идеальную кантилену в самой арии. Больше он не вернулся к старинной музыке, но исполнил куплеты Зибеля из «Фауста» Гуно и перешел к русскому репертуару. Его манера пения с одной стороны похожа на сопрановую, его вибрато, его "округление" звука и кантилена — напоминают женскую манеру, но с другой — к этому прибавляется мужской объем легких и совершенно особенная ровность звучания во всех регистрах. И это качество его отлично наложилось на исполнение русской музыки, которую петь — совсем не то, что барочную, требующую остраненности и некоторой "бесполости" и совсем другой техники. Тем не менее, очевидно, что для Магомадова русская музыка — большая любовь. В речитативе и арии Вани из «Ивана Сусанина» Глинки и, особенно, в арии Леля из «Снегурочки» Римского-Корсакова Владимир Магомадов показал бесконечную свободу дыхания, восхитительный полетный собранный звук и, главное, очень точное попадание по стилю.
Александра Дёшина
